+7 964 558-01-25Москва
- E-mail: info@kupistarinu.ru
- Skype: kupistarinu.ru
0 предметов на 0 Р
Способ оплаты
Подписка на новинки
Почему у нас?
Действующие Акции
Мы помогаем!
- Главная
- Статьи
- Крест в бутылке – как удивительны вещи, созданные русскими мастерами более ста лет назад!
Крест в бутылке – как удивительны вещи, созданные русскими мастерами более ста лет назад!
30 Ноября 2013Эксклюзивно для сайта «Купи Старину!»!
Любое копирование материалов запрещено!
06.10.2017 год.
Максим Бурмистров,
публицист, собиратель, эксперт, путешественник.
Религиозное искусство… Что при этих словах возникает в нашей памяти? Конечно, это иконы, это причудливая и столь разная архитектура храмов, это церковная утварь, искусно выполненная умелыми руками серебряных дел мастеров, это бархат и золото вручную расшитых церковных тканей…
Но религиозное искусство, если его пытаться рассматривать не в столь тривиальном контексте, зазвучит для каждого из нас совершенно по-другому! Стоит лишь только попробовать расширить рамки обывательского кругозора и нам откроются такие необыкновенные грани, сверкающие своей захватывающей новизной, чудесами рукоделия, что только диву даешься!
Вот и для меня бесконечно дороги те маленькие открытия, которые я совершил на моем скромном пути познания всего, что связано с предметами православной культуры дореволюционной России, с вещами, прошедшими сквозь века, не иначе как по Божьему промыслу сохраненные и попавшие в поле моего зрения…
Однажды, когда мы отдыхали с семьей в одной из теплых стран, активно посещаемой русскими и иностранными туристами, я зашел в одну из многочисленных сувенирных лавок, расположенных, традиционно, для таких мест, в узкой улочке Старого города.
На полке я увидел необычные предметы, выставленные в ряд, разных размеров. В обычных пузатых бутылках от крепких спиртных напитков, установленных горизонтально на деревянных подпорках-ножках, находились непонятно как туда помещенные, парусные кораблики! Я искренне удивился и даже взял поочередно в руки несколько таких сувениров, чтобы получше их рассмотреть (Фото 1).
Фото 1
Кораблик в бутылке – примерно такой сувенир я видел в лавке южного заграничного города.
Источник фото: http://2fimg87.static.darudar.org/gift/3514654/
Первое шокирующее впечатление с вопросом «как они его (кораблик) туда запихивали» быстро сменилось пониманием процесса, пусть и в общих чертах, но от этого искреннее восхищение от работы мастера не убавилось: крохотные кораблики состояли из множества разнокалиберных деталей, сделанных из дерева, бумаги, ткани, фольги и металла - сколько умения и терпения нужно было иметь кустарю, чтобы все их собрать воедино, склеить, зафиксировать!
И выходя под воздействием увиденного на жаркую мощеную мостовую в толпу движущихся в разных направлениях, туристов, я тогда невольно и с огорчением домыслил: вот ведь заграничные умельцы, на все горазды, не то, что наши Иваны, им бы вовек до такого не додуматься, а если додуматься, то полениться сделать!
На этой огорчительной ноте я тогда и закончил диалог сам с собой, история сама собой забылась, а осадочек, как говорится, остался: ну что, в самом деле, можно о наших мастерах то вспомнить? Ну подковал блоху Лесковский Левша, так и что? Это, может быть, и не быль вовсе, а просто сказка!
И так бы я и думал всю жизнь про ущербность и нашу вселенскую лень, да Господь, видимо, знал, чем меня удивить, да при этом удивить еще сильнее, правильнее, что ли… Прошло несколько лет после того случая с иностранными корабликами в бутылках, как на обычном блошином рынке я увидел… старинную бутылку прозрачного стекла, внутри которой развернулась целая многоярусная миниатюрная композиция «Покров Пресвятой Богородицы», выполненная, несомненно, не заморскими миниатюристами, а нашими мастерами, да еще когда – явно до революции 1917 года!
С дрожью в руках я схватил тогда это чудо, чтобы получше его рассмотреть, и все невольно восхищался, все внутренне вскрикивал: ну надо же, значит, не только иностранцы могут кораблики свои в бутылки вставлять, наши то не отстают, а даже наоборот – вона, чего вытворяют, шельмы!
В обычной бутылке, стоящей вертикально, на разных «этажах», обозначенных тонкими дощечками-площадками и поддерживаемых ажурными деревянными резными ножками на манер многоярусных этажерок, столь популярных и в конце XIX века, когда создавалось это чудо и много позже, разворачивалась сцена явления Богородицы молящимся во Влахернском храме. Миниатюрные фигурки свидетелей чуда и Самой Пресвятой Девы находились в филигранно выполненных декорациях из тонких деревянных деталей, раскрашенных красками и обклеенных цветной фольгой. Миниатюрный храм представал передо мной как бы в разрезе, без передней стены, боковые же стены, задняя стена и свод воспроизводились в бутылке с подробностями.
Сами фигурки в этой бутылке были бумажными, наклеенными на картон, но столь искусно вырезанными и расставленными, что вся композиция буквально дышала жизнью.
С внешней стороны стен храма располагались деревья, изготовленные из деревянных палочек и настоящего лесного мха, веточки которого были окрашены в яркий зеленый цвет и при этом они даже не потускнели за столетие.
Замерев, околдованный увиденным, я все крутил тогда бутылку в руках, так еще и не веря в происходящий внутри меня процесс понимания моей ошибки, приписывавшей русским кустарям леность и природную скупость на выдумку: почему же я столь падок на всякую иностранную продукцию, почему не верю в то, что и у нас есть столько удивительных страниц истории, которые дадут загранице сто километров форы? Вот ведь прямое доказательство того, что «наши кораблики» оказались в бутылке задолго до тех, коим я удивлялся, стоя тогда в заморской сувенирной лавке!
Справедливости ради надо признаться, что тогда мне показалась эта встреча случайной. Бутылку я попытался купить, но безуспешно: торговец в антикварной забегаловке заломил за нее такую цену (видимо, он прочитал мой неподдельный интерес к артефакту в момент моего затянувшегося любования композицией), что даже при всем своем желании я не смог себе этого позволить. Чудо – чудом, а семейный бюджет не должен страдать! Но бутылка с прилавка исчезла довольно быстро – видимо, не одного меня она заинтересовала и более серьезный, в финансовом плане, ценитель русской религиозной старины ее приобрел.
Однако этот эпизод не только коренным образом перестроил мое мировосприятие, но и сподвиг, в дальнейшем, на изучение самого феномена, и хотя четких знаний у меня до сих пор нет (а их нет, насколько я подозреваю, ни у кого), некоторыми наблюдениями и соображениями я все же готов поделиться с вами. Как говорится в старинной русской поговорке, чем богаты – тем и рады, так что располагайтесь поудобнее, машина времени отправляется… на сто лет назад!
Постоянно мониторя рынок антиквариата, совершая попытки приобретения, да и просто наблюдения за подобными предметами, мне удалось значительно расширить рамки своего знания хотя бы в русле ассортимента таких изделий, узнать, где и кем они изготавливались.
Для начала же необходимо ответить на главный вопрос – что же это такое, для чего оно вообще-то говоря, нужно и как, простите за откровенность, это правильно называть?
Правильное название явлению, с которым я столкнулся в профильной (и надо признать, крайне малочисленной) литературе, звучит так: старинные резные композиции в бутылках и штофах. Различие бутылки и штофа в форме самого сосуда: бутылка имеет круглое поперечное сечение, а штоф – прямоугольное, но надо помнить, что штофом в имперской России могли именовать и круглую бутылку, так как штоф – это не только форма сосуда, но и мера объема, равная, примерно, полутора литрам.
Для изготовления резных композиций мастера использовали, преимущественно, сосуды приземистые, «пузатые», с коротким горлом (короткое горлышко позволяло мастеру легче маневрировать инструментами при сборке конструкции), сечение при этом у емкостей было самое разное – и круглое, и овальное, и прямоугольное, и даже прямоугольное с усеченными углами, так что в народном понимании эти сосуды могли вполне именоваться двояко – и бутылками и штофами.
В моем же понимании (возможно, ошибочном), штофом именуется такой сосуд, который имеет ярко выраженное узкое короткое цилиндрическое горлышко, без плавного перехода от «тулова» к нему (то есть не так, как это обычно бывает у привычной для нас, бутылки, скажем, от шампанского).
Но я сразу оговорюсь и о другом, возможно, очень важном обстоятельстве при выборе кустарями емкости для своих поделок. Дело в том, что штоф (как мера объема и как форма) в понимании человека XIX столетия - это сосуд для крепких спиртных напитков, и в первую очередь, безусловно, для нашего самого известного национального напитка – для водки. Это очень важное обстоятельство в русле понимания самого феномена, и к этому я обязательно вернусь дальше, наберитесь терпения, это нам понадобится тогда, когда я приступлю к своей версии ответа на вопрос «для чего это было нужно».
После революции, когда исчезли старые меры объема и появилась казенная стеклотара (а водку стали продавать в поллитровых бутылках), само название «штоф» постепенно ушло в тень прошлого.
В ходе изучения памятников, я выяснил, что для изготовления композиций мастера брали практически любую тару, стандартов не было и каждая бутылка являлась уникальной, что называется, «разнобойной». Мне даже приходит на ум крамольная мысль о том, что кустари брали первые попавшиеся бутылки и пускали их в дело, не раздумывая особо на тему «подходит – не подходит», есть бутылка – значит, слава Богу, значит ее можно занять резной композицией, и все тут! Стоит помнить, что в XIX веке бутылка была не такой частой и «бросовой» тарой, как сегодня. Уверен, что пустые бутылки тогда не выбрасывали в помойку после того, как в ней заканчивался напиток, а использовали повторно и многократно, то есть существовал дефицит стеклянной тары в домашнем (особенно – в бедном) хозяйстве.
На такую мысль меня наводит не только разнообразная форма и размер стеклянных емкостей, примененных для создания композиций, но и особые их «приметы». Например, мне неоднократно приходилось видеть композиции, заключенные в сосуды с крупными рельефными надписями типа «аптека», с маркировочными цифрами заводов, выпускающих стеклотару, с изображением двуглавых орлов, которые, по сути, не вяжутся с «начинкой» и более того – несколько мешают увидеть композицию в бутылке со всех ракурсов.
Чем объяснить такое небрежение кустарей при выборе стеклянной тары, я не знаю. И снова я возвращаюсь к мысли о том, что это связано с дефицитом этой самой тары, с ее стоимостью. Не даром я утверждаю, что бутылки всегда разные, а значит, возможно, кустарь, что называется, работал под лозунгом «используй то, что под рукой, и не ищи себе другое». Единственным условием было только то, что емкость должна была быть сделана из прозрачного белого стекла, не из цветного.
Для кого же предназначалась такая бутылка «с секретом»? Оказывается, основным потребителем продукции мастеров-резчиков миниатюристов были… паломники! Да, да, это паломнические предметы, религиозные сувениры, или, как их еще правильно называют, евлогии.
И основным местом, где можно было приобрести подобную паломническую бутылку, была Троице-Сергиева Лавра, а закономерным местом, где процветал сам промысел, являлся Сергиев Посад!
Резной промысел исторически сложился в этих местах, издревле, что говорится. В Богородском и в Сергиевом Посаде резали фигурки, посуду (ложки, например), а во второй половине XIX века, после реформы 1861 года, когда изменился сам социальный статус русского крестьянства, толпы паломников хлынули в Лавру (и в другие Святые Места в России и за ее пределами) и местные кустари освоили особый промысел – придумали изготавливать религиозную миниатюрную резьбу по дереву.
Подтверждено, что и сам основатель обители, преподобный Сергий Радонежский, был искусным резчиком по дереву, так что традиции мастерства здесь насаждались Самим Господом.
И сегодня можно очень редко, но встретить в продаже в антикварных магазинах старинные, великолепно исполненные миниатюрные иконы, складни или образки, созданные великими творцами из Сергиева Посада. Пожалуй, это был самый значимый по своей художественной силе, резной промысел на Руси в то время (Фото 2).
Фото 2
Резной образок с изображением преподобного Сергия.
Сергиев Посад, XIX век.
Не удивительно, наверное, что именно тут кустари стали изготавливать и резные композиции в штофах – профессиональная и изобразительно-концептуальная база для этого вполне сформировалась.
В основе почти всех подобных евлогий из Троице-Сергиевой Лавры лежит сцена Распятия Христова. Вариации в сложности и масштабности композиции существуют в разных, по размеру и наполненности элементами, предметах, сохранившихся до нашего времени.
Их так и называют – «Голгофами», или, что более полно отражает суть, «Голгофами в бутылке». На особом приподнятом деревянном основании (символизирующем Гору Голгофу) внутри бутылки монтировался Крест Господень, к которому крепилась искусно вырезанная из кипариса, фигурка Спасителя. Крест часто окружали фигурки предстоящих (в различных экземплярах их количество варьируется, где-то их нет, а где-то их 2 – 4 фигурки), а также Символы Страстей Христовых. При этом кипарис брался не только по причине его превосходных технологических свойств, но и исходя из сакральных соображений, ведь Крест Господень состоял из трех пород деревьев, одна из которых – кипарис.
Вся композиция обычно располагалась под сенью – одиночной или крестчатой фигурной аркой, увенчанной крестом и украшенной резьбой. В окончательном оформлении композиции мастера задействовали и зелень лесного мха, а яркость и броский вид изделию придавали раскраска, аппликация из разноцветной фольги и канитель из тончайшей медной проволоки.
Одну из таких бутылок мне посчастливилось во всех подробностях запечатлеть на фото. Обратите внимание на необычную овальную форму поперечного сечения сосуда. Композиция сохранилась практически идеально, несмотря на более чем столетнее бытование предмета и даже на почтовую пересылку в Москву из другого города (Фото 3)!
Фото 3
Бутылка паломническая «Голгофа».
Сергиев Посад, XIX век.
Стекло, дерево, бумага, фольга, медная канитель, природный мох, резьба, монтировка, склейка, раскраска.
Москва, частное собрание.
Надо полагать, само производство не было поточным, а посему и в XIX столетии подобных религиозных сувениров сделали совсем не так много. Закономерным образом подавляющее число из них прекратило свое существование вследствие банального падения на пол, поэтому сегодня встретить и увидеть (я даже не говорю – купить, поскольку ценники на подобные раритеты смотрят на покупателя злой собакой) евлогии в штофах – уже большое счастье.
Теперь мы подходим к самому процессу изготовления композиций в бутылках и штофах, ведь дело это необычное и для обывателя представляется практически волшебством.
А что, это ведь и есть волшебство, когда обычный человек, пусть и талантливый и опытный, создает что-то такое, что удивляет окружающих.
Мы привыкли сегодня не удивляться полетам в космос, «живым» экранам смартфонов, «умным домам», часам, да и вообще, говоря по правде, дух искреннего удивления во многих людях (я не исключение) давно угас благодаря постоянному прогрессированию любых предметов вокруг нас. Но я поймал себя на мысли, что встреча с резьбой в бутылке тогда, на «блошке», устроила мне нешуточную эмоциональную встряску, удивила так, как ни что уже не удивляло на протяжении многих лет.
Перед созданием очередной «Голгофы» мастер должен был не просто создать из многочисленных деталей на своем верстаке, на своем рабочем столе всю конструкцию, точно подогнав все детали одна к другой, но обязан был каким-то образом вымерять внутреннее пространство штофа, с тем, чтобы детали поместились туда при сборке, а собранная конструкция помещалась точно, не болталась и не оказалась бы больше по габаритам. Сборка в бутылке ошибок не прощала, все детали монтировались при помощи какого-то клея, мне неизвестного, но по его внешнему виду, а он похож на коричневую прозрачную смолу, это был клей с примесью канифоли, то есть по сути – расплав смолы, который после монтажа очередной детали к другой, охлаждался и твердел, быстро фиксируя соединение (Фото 4).
Фото 4
Фрагмент резной композиции «Голгофа».
Это очень важное обстоятельство, ведь мало того, что монтаж элементов конструкции в бутылке был делом медленным, кропотливый процесс сборки мог существенно тормозить медленно сохнущий клей.
Необходимо учитывать, что монтаж осуществлялся через очень узкое горлышко, приходилось работать специальными инструментами, которые кустарь, по всей видимости, изготавливал сам. Сборка происходила строго по порядку, выработанному мастером, возможно, детали на столе выкладывались заранее в определенной очередности, чтобы во время работы не задумываться над этим и сокращать время на изготовление единицы продукции.
При монтаже следовало соблюдать предельную аккуратность, чтобы не сломать хрупкие детали и не испачкать стенок бутылки клеем.
Готовая композиция закрывалась пробкой, в Сергиевом Посаде часто использовали специальные деревянные пробки с навершием в виде церковного купола, выточенные на токарном станке.
Недалеко от Троице-Сергиевой Лавры располагается Гефсиманский скит, в котором в XIX столетии хранилась чтимая чудотворная икона Черниговской Божией Матери. Паломникам в скит предлагалось купить бутылки, в которых в обрамлении резных деревянных деталей, на возвышении, имитирующем, очевидно, фрагмент монастырского иконостаса, монтировалась миниатюрная печатная икона с почитаемым Богородичным образом. Перед иконой располагались «горящие» лампады и даже настоящие восковые свечи в фигурных деревянных подсвечниках!
Но опыт создания религиозных сувениров для паломников в бутылках и штофах был, как оказывается, не только в Сергиевом Посаде. Второй значимый центр находился на Большом Соловецком острове, в Спасо-Преображенском монастыре, или, говоря короче и понятнее, в Соловках.
Нужно сказать, что при этом монастыре издавна существовала своя иконописная мастерская, в которой во второй половине XIX века в виду массового паломничества, активно изготавливали самые разнообразные предметы культа на продажу.
Заметьте коренное отличие от Сергиева Посада, где изделия делали местные кустари-миряне, а реализацией изделий занимались исключительно монашествующие через монастырские лавки. В Соловках монахи и изготавливали и реализовывали свои кустарные изделия.
Наиболее востребованными памятными сувенирами здесь были резные нательные кресты и параманные кресты. Таких изделий более не делали нигде. Крупные кипарисовые кресты покрывались мелкой резьбой, в качестве декора использовались тонкие деревянные стружки и цветная фольга. Каждый крест покрывался с двух сторон тонким листом прозрачной слюды и «обливался» оловом – получал окантовку из оловянного сплава (монастырь в те времена имел богатейшие разработки слюды и олова) (Фото 5).
Фото 5
Крест параманный.
Кипарис, слюда, олово.
Соловецкий монастырь, XIX век.
Источник фото: http://acmus.ru/news/stati/rezba_po_derevu/index.php
Для обычного ношения паломники покупали тут и маленькие деревянные кресты-тельники. Такие предметы в глазах обывателя обладали особыми свойствами, ведь делали их по-настоящему воцерковленные люди, живущие по Божьим заветам в столь суровом краю, что вызывало в душах паломников искренний трепет и уважение (Фото 6).
Фото 6
Кресты-тельники.
Кипарис, фольга.
Соловецкий монастырь, XIX век.
Москва, частное собрание.
Писали в монастырской мастерской и небольшие живописные иконки, но все же резные деревянные кресты являлись, что говорится, визитной карточкой Соловков, они, увы, очень редко встречаются сегодня, хотя в центральных музеях и редких каталогах тематических выставок их можно увидеть.
Мне лично видится, что на каком-то этапе времени Соловецкий монастырь стал «копировать» изделия кустарей из Сергиева Посада. Впрочем, ни о каком полноценном копировании тут речь не шла, поскольку изделия из Соловецкого монастыря отличаются явным упрощенным содержанием.
В основе таких евлогий всегда была бумажная печатная икона, которая занимала практически все пространство штофа (тут по большей части использовали приплюснутые бутылки-«фляжки», идеально подходившие для такой конструкции), перед которой на деревянной подставке монтировалось несколько деревянных подсвечников с настоящими восковыми свечками.
На иконе наиболее часто можно было увидеть святых Зосиму и Савватия Соловецких, основателей обители, на оборотной стороне помещался текст молитвы, или, что также встречалось, икона делалась двухсторонней.
Наверное, можно вполне логично рассуждать и о причинах эксплуатации монахами-кустарями столь простой конструкции. Соловецкий монастырь, расположенный на отдаленном острове, вдали от торговых и просто людских потоков, должен был довольствоваться малым, поэтому приходилось подстраивать производство сувениров под свои возможности.
Примечательно, что бумажные печатные образки, которые монахи помещали в бутылки, изготавливались… в Одессе, на знаменитой фабрике икон Фесенко, известной тем, что ее продукция широко реализовывалась не только в России, но и поступала в Афонские монастыри и в Палестину.
Мне пока ничего неизвестно про подобные евлогии, централизованно изготавливаемые в Киеве, где как и в Троице-Сергиевой Лавре и на Соловках существовал очень крупный центр паломнической резьбы по дереву, предоставлявший паломникам в Лавру возможность купить миниатюрные и достаточно крупные резные кипарисовые кресты, образки и иконы, но я встречал на просторах антикварного рынка бутылки все с теми же печатными иконами фабрики Фесенко, но имеющими иконографию, не относящуюся идейно ни к обеим Лаврам, ни к Соловкам.
Однако резные композиции в бутылках бывают и столь необычными, что соотнести их с определенным местом паломничества очень сложно.
Совсем недавно мне посчастливилось сфотографировать такое произведение, удивительность которого состоит не только в его необычной конструкции, но и в том, что на нижнем крестообразном основании есть датирующая и даже авторская подпись мастера!
Подпись мастера на иконах и вообще – любых предметах личного благочестия – редкость. Правда, на некоторых параманных крестах из Соловков мастера-резчики ставили год, здесь же надписей несколько, однако читаются они не очень хорошо.
Год, однако, прочесть удалось – это 1916 год, представьте себе, до революционных событий в России остается совсем мало.
Композиция представляет собой очередную версию «Голгофы», но здесь при общей насыщенности внутреннего объема круглого штофа деталями, нет элементов, которые бы представили зрителю мастера, как резчика. Нет, этот кустарь был всего лишь отличным столяром, но не скульптором, не резчиком-миниатюристом (Фото 7).
Фото 7
Композиция «Голгофа с Символами Страстей».
Неизвестный кустарный центр, 1916 год.
Стекло, дерево, нитка, монтировка, резьба, склейка, раскраска.
Москва, частное собрание.
Более правильно назвать это произведение «Голгофа со Страстями», так как три креста, поместившихся в сосуд и установленных на особом крестообразном же, поднятии, окружены предметами, олицетворяющими Символы Страстей Христовых. Петух, плеть, гвозди, чаша, клещи, лестница, копие и губка – все эти зловещие спутники Христа в его гибели на Кресте были отлично известны паломнику в XIX веке и напоминали ему о страданиях Спасителя, которые тот мужественно претерпел за всех живущих людей (Фото 7).
Я не зря «ругал» мастера, называя его отличным столяром, но плохим резчиком. Здесь нет резного изображения Спасителя. Единственное живое существо – это петух, причем сделан он весьма неумело, если не сказать – коряво, что как раз и выдает в кустаре плохого резчика. Забавно, что петух не «пролез» в узкое горлышко посудины, поэтому изобретательному мастеру пришлось его сначала «отрубить» ему голову, а затем уже аккуратно склеить детали внутри сосуда (Фото 8).
Фото 8
Фрагмент композиции «Голгофа с Символами Страстей» - петух.
Простые же формы более привычны кустарю и оставшиеся предметы изготовлены отлично и филигранно. Обратите внимание на сложную форму окончаний крестов и вообще – на идеальную точность в подгонке всех деталей, на их мастерски выполненные сочленения, на чистую монтировку. Сто лет этой бутылке и конструкции в ней, а она выглядит так, как будто ее создали только вчера!
Это и единственная, из виденных мной, паломнических бутылок, где бы воспроизводился не один, а три креста – ведь согласно истории, Христос был распят не один, а в окружении двух разбойников. Акценты в резьбе расставлены совершенно однозначно: средний, самый крупный крест - это крест Спасителя, малые по бокам принадлежат разбойникам, именно так они и располагались, согласно Евангелию от Марка.
Очень интересна тут и пробка, оснащенная необыкновенным запорным механизмом. Такого я не встречал ни в одной подобной евлогии: в нижней части пробки выполнена из дерева петля, в которую мастер при помощи нитки «затащил» деревянную же распорку специальной «хитрой» крюкообразной формы, так что теперь извлечь пробку без повреждения всей конструкции пробки практически невозможно (Фото 9)!
Фото 9
Фрагмент композиции «Голгофа с Символами Страстей» - конструкция запора пробки.
Так для чего же создавали такие бутылки? В чем был их замысел? Кому они предназначались? Кто придумал помещать Распятие в водочные штофы?
На этот счет у меня есть своя версия, хотя фантазировать тут можно достаточно долго. Мне видится, что такое решение пришло не случайно и имело четко понимаемую паломниками, идейную канву.
На Руси всегда много пили, эта проблема остро стоит не только сегодня, в XIX веке она была не менее актуальной, а какие средства против пьянства тогда могли быть задействованы обычным крестьянином? Пожалуй, практически никакие. Единственный маяк в бурном житейском море – это православие, многовековая вера, только у Бога можно было попросить милости в избавлении от пагубной страсти, отмолить пьяницу, спасти.
Но ярких примеров целительных икон, к которым обращались с просьбой об избавлении от пьянства, по сути не было. Конечно, существовали святые образы святого Вонифатия, Моисея Мурина или Василия Нового, иконы святых, которые почитались, как борцы с бутылочной зависимостью, но…
Когда же кто-то из кустарей соединил в своем творении «проклятую» водочную тару – штоф и особо почитаемый образ Распятого Христа, получилась, что называется, по-настоящему «гремучая смесь», отчетливо указывающая любому пьянице на его непростительную, во всех отношениях, страсть.
Поэтому я думаю, что первоначальный смысловой посыл был таков: резная композиция в бутылке приобреталась, как способ отвадить человека от водки. Но не стоит, безусловно, исключать и другие причины, среди которых, безусловно, будет и фактор удивительности и через удивительность – привлекательности подобных евлогий, которые в XIX веке, конечно, поражали любого верующего обывателя своей необычностью и выглядели как настоящее чудо, сотворенное руками человека.
Подобные предметы, следует заметить, действительно выбивались из привычной религиозной атмосферы, где большинство изображений были плоскостными. Взять хотя бы иконы – как не мастерски они могли быть написаны, мы так никогда и не сможем рассмотреть, например, сцену Распятия Христова сзади или хотя бы сбоку! Таких изображений на иконах просто нет!
Здесь же, пусть и в миниатюре, но сцена Распятия предстояла в объеме, в перспективе, а вращая бутылку, зритель как будто полностью погружался в трагическую сцену на Горе Голгофе, мог с большей достоверностью представить себе события тех знаменательных дней.
Резная композиция становилась, по сути, объемной иконой, несущей в себе совершенно другие зрительские ощущения и переживания, доселе никому не знакомые.
Паломническая бутылка также прекрасно выполняла и роль сувенира. Ведь даже в нашем сегодняшнем понимании сувенир – это вещь необычная, такая, какой у нас нет, которая удивляет своей новизной и одновременно с этим всегда ассоциируется у нас с посещением какого-то конкретного места, так что и в этом русле подобные евлогии полностью соответствовали запросам паломников.
Я не обладаю на сегодняшний момент знаниями относительно тогдашней стоимости таких предметов, чтобы была хоть какая-то возможность сравнения цен с ценами на те же резные иконы или кресты, возможно, что благодаря своей «необыкновенности» и «волшебности» резные композиции удавалось продавать дороже.
Однако необходимо заметить, что все без исключения изделия из Сергиева Посада несут в себе сравнительно слабые, по качеству резьбы, изображения, по сравнению с резными иконами. С чем это связано – сказать сложно, может быть, изготовлением композиций занимались не сами резчики, а просто мастера, столяры-миниатюристы, которые могли делать все детали композиции, за исключением резьбы фигурок Христа или предстоящих. В этом случае им приходилось заказывать их на стороне, а значит, был повод экономить, приобретая упрощенные изделия.
Вопросов, которые пока остаются без ответов – очень много, так что есть повод продолжить изыскания в этом направлении изучения русской религиозной старины.
Как я уже заметил, паломнические бутылки с резными композициями – редкий, редчайший гость на антикварном прилавке, каждый такой предмет уникален и ценен в русле изучения самого явления, и как знать, возможно, мне выпадет счастье продолжить свои изыскания, благодаря обнаружению неизвестных памятников старины.
Ну что же, я буду только рад новым открытиям и обязательно постараюсь поделиться своими впечатлениями с вами!
Новые поступления
| Каталог товаров | Сервис и помощь | Статьи | Мы в Vkontakte |
|---|---|---|---|
© 2005-2014 «Купи Старину» / Разработка - студия.ру
